Вот так и стоит у окошка с щенком под мышкой,
Малыш, что всё время казаться хотел взрослее,
Вот так и стоит, вперив взгляд в городскую вышку,
Он был там когда-то, с ним было всегда теплее
Он вдруг прилетал ниоткуда, как свежий ветер
Садился на край подоконника, корчил рожи,
Они и не знали тогда, что мы все в ответе,
За тех, кто нам стал на свете всего дороже
Он был невозможный, несносный дурной мальчишка
Они со стола пылесосом таскали плюшки
Малыш всё стоит. Грустно смотрит кривая вышка.
Щенок не взлетает с пропеллером на макушке.
А в детстве всё было намного светлей и проще,
Он вдруг прилетал, на душе становилось ясно,
Собаку хочу! Спаниеля, как видел в роще!
Собаку тебе? Ну, пожалуйста. Ну, прекрасно.
Однажды сбывается каждое из желаний,
Ребёнок становится взрослым, большим и мудрым,
Да только малыш видит чёрные крыши зданий,
И рокот пропеллера вечно в ушах под утро
Окно распахнёт, на мгновенье, забыв, что было
Как будто бы снова, варенье, полёты, хохот,
Как будто душа не сломалась и не остыла,
Как будто бы жизнь не сплошной бесполезный грохот
Ты лучше собаки, ты лучше, ты лучше, слышишь?
Но в городе тихо. И молча заходит Солнце
Тот Карлсон, что когда-то спускался с крыши,
Он больше не слышит. И больше он не вернётся.
