Назад, во времена, когда она, грассируя,
кричит тебе: Привет! – распахивая дверь
и возникая в ней, – не то чтобы красивая –
сияющая вся, как некому теперь.
Там за её спиной слоистый дым нетающий,
лабораторный спирт, разбавленный на треть,
странноприимный дом, прибежище, пристанище,
как некуда потом, как некуда и впредь.
Там за её спиной пророчащих и спорящих,
хохочущих в дыму, в единственном дому,
слетевшихся на свет полуночное сборище,
как больше никогда, как больше ни к кому.
Останется лишь то, что навсегда отнимется,
не сбудется лишь то, что всем нам поделом.
Ей умирать одной – она была любимицей.
Ей замерзать во тьме – она была теплом.
Никто не знает дня, покуда счётчик щёлкает,
но если вправду есть дверь, за которой свет, –
там девочка стоит с мальчишескою чёлкою
