Да, поредела моя семья, что поделаешь
А кому-то — подумать только — мало одной
Эудженио Монтале
*
Ну, здравствуй, брат. Прошло пятнадцать лет
С тех пор, как я ушёл. Моей пропаже
Поди, дивились голуби и даже,
Повымерли, должно быть. Стольких бед
Им в раз не пережить. Ты скажешь «Нет!»
[Пятнадцать лет спустя чего не скажешь]
*
Да что уж там…
Теперь до голубей
Мне, если откровенно, мало дела…
Моя семья так сильно постарела,
Что кажется — в один из майских дней,
Я стану младше собственных детей
[помимо нерождённых].
До предела
Урезав текст, отточенным грошом,
Черчу тебе, на ломанном дельфийском,
С оказией письмо на обелиске…
Ты хочешь знать «куда же я ушёл»?
Ну, слушай, брат.
Со мной всё хорошо.
Пишу тебе из мрачной дельты Стикса….
*
Закаты от рассветов здесь почти
Неотличимы — в солнце мало проку
Когда за место неба, где-то сбоку,
Расщелина в земле. Ты не сочти
Мои слова за жалобу. Отнюдь.
Здесь хорошо. Конечно, мало света,
Но по весне, в разливах Чёрной Леты
Об этом редко вспомнит кто-нибудь.
*
Ты не подумай. Разум мой не стих,
И даже память, вроде, не слабеет —
Ведь кто-то ж помнит пение Орфея
И поступь Эвридики, пусть таких
Осталось мало.
Я же берегу
Осколки дней под крепкою бронёю:
По-видимому встретиться с роднёю
Не суждено — на дальнем берегу
Приезжие толпой изводят тушь
Записываясь в очередь…
Но Стикса
Не перейти — Харон пять лет как спился.
И с той поры не видно новых душ
*
Вообще разруха, что ни говори…
Аид сбежал.
Сизиф забросил камень.
И кажется, что Лета скоро канет
сама в себя…
Но знаешь, Изнутри
Все это [уж прости мне мой снобизм]
Я однозначно видел [как-то, где-то]…
Ты можешь не поверить мне, но это…
Похоже подозрительно на ЖИЗНЬ
*
Пишу тебе из мрачной дельты Стикса….
«Ну, здравствуй, брат. Прошло пятнадцать лет»
