Часы на старой башне возле рва
Пробили полночь, гулко и печально.
Я Золушка, я здесь совсем случайно,
По прихоти судьбы и колдовства.
Я убегаю, рассыпаюсь в прах —
Красавица становится дурнушкой,
Обиженною кухонной простушкой
С мозолями на содранных руках.
Мой добрый принц, я буду вспоминать
Ваш славный замок в зарослях жасмина,
Когда, присев под вечер у камина,
Я медный чайник стану начищать.
Я буду шить, стирать и убирать,
Вы будете искать меня по свету,
Грустить и, как положено поэту,
Мне нежные сонеты посвящать.
Но и печаль не вечна, и любовь
Когда-нибудь не выдержит разлуки.
В извечном споре верности и скуки
Последняя одолевает вновь.
Но, милый принц, не мне Вас упрекать :
Завидя Вас, спешащего навстречу,
Я спрячусь, убегу, я не отвечу
И туфельку не стану примерять.
Встает над замком полная луна,
Часы пробили гулко и печально…
Я Золушка, я знаю Вашу тайну,
Мой славный принц — и потому грустна.
Пусть сказка, сочиненная потом,
Побег припишет мой неловким чарам,
Я знаю, что с двенадцатым ударом
Прекрасный принц становится шутом,
Ужасным карлом, гадким и седым,
С белесыми, навыкате, глазами,
С дрожащими от похоти руками
И голосом скрипучим и тугим.
И прочь бежала, разгадав обман,
Я ночью той, холодной и ненастной…
Я золушка, я помню все так ясно
И глубже прячу туфельку в карман.
Декабрь 1996.
