Она была не Элли; её Канзас
Канзасом не был; хрупкость её ступней
Стирали камни; пёс её был глазаст —
И это было всё, что я знал о ней.
Палило солнце; сох от его луча;
Смотрелся глупо: скучен и мягкотел.
Я шёл за ней дорогой из кирпича.
Кирпич был серым. Помню, что не желтел.
Я был страшилой, чучелом на трости’,
Пустой соломой, выжженым решетом.
По сути, я не мог никуда идти —
Но я тогда, конечно, не знал о том,
И шёл за ней, и было меня не сбить,
Хотя — вот так подумаешь головой:
Мне было даже нечем её любить —
Я был всего лишь высушенной травой.
Но раз нашёл ей парочку земляник,
И тем её утешил и рассмешил…
Про нас, конечно, не написали книг —
Их пишут про каких-то других страшил,
Про добрых Элли, жёлтые кирпичи —
Про всё, на что найдётся придумок пыл…
А ты о глупом чучеле помолчи —
Я был не тем, кем надо… но всё же был.
2015
