..И что бы там не говорили люди
(а люди, известное дело, врут),
медовыми нитками шорник Руди
пришит к белокурой своей Гертруд.
Она и детьми и котами чтима,
не просит подарков, не пьёт вина,
одна незадача — не любит зиму,
да изредка путает имена,
да странно бывает, когда с депешей,
а часто и запросто, без причин,
на кухню прошествует ворон пеший,
имеющий статский немалый чин,
поправит кольцо на худом колене,
дворцовыми сплетнями удивит…
Она узнаёт без труда оленей
в деревьях, обычных вполне на вид,
да вечером, хлеб в молоко макая,
умаявшись за день, во сне почти,
супруга зовёт почему-то Каем
и плачет о тех, кто пропал в пути.
Катается полночь на медном биле…
«Всё прошлое, Труди, забудь, усни…
а розы тогда неспроста рубили —
знать, за зиму вымерзли сплошь они»
Ему самому до утра уснуть бы —
гуляет окрестная шантрапа…
Откуда ты, шрамик под левой грудью?
Давнишний… наверное, от шипа.
