Мы час назад не думали о смерти,
Мы только что узнали: он убит.
В измятом, наспех порванном конверте
На стуле извещение лежит.
Мы плакали. Потом молчали обе.
Хлестало в стёкла дождиком косым…
По-взрослому нахмурив круглый лобик,
Притих её четырёхлетний сын.
Потом стемнело. И внезапно, круто
Ракетами врезаясь в вышину,
Волна артиллерийского салюта
Тяжёлую качнула тишину.
Мне показалось, будет очень трудно
Сквозь эту боль и слёзы видеть ей
Цветенье жёлтых, красных, изумрудных
Над городом ликующих огней.
Но только я хотела синей шторой
Закрыть огни и море светлых крыш,
Мне женщина промолвила с укором:
«Зачем? Пускай любуется малыш».
И, помолчав, добавила устало,
Почти уйдя в густеющую тьму:
«…Мне это всё ещё дороже стало –
Ведь это будто памятник ему».
